Макс здоров

Наконец-то нас с Максом выписали с больничного. Да, все это время Макс болел. Причем кроме ангины с высоченной температурой добавился и стоматит, что тоже добавило жару и проблем, так что мы с ним даже успели неделю полежать в больнице. И это отдельная история. Кроме собственно терапевтического эффекта больница дала нам просто шикарный коммуникативный тренинг, а заодно мы оба прошли тест и можно сказать сдали экзамен на способность нормально общаться. Я бы оценила его на отлично. Правда далось нам это все не легко, но обо всем по порядку.

Если помните, то еще не так давно я писала, что Макс отказывается общаться с чужими людьми и жутко орет, но постепенно ситуация менялась в лучшую сторону. А попав в больницу мы оказались в ситуации, когда 100% времени нас окружали посторонние люди. Причем в довольно большом количестве - в нашей палате было 5 детей и 3 мамы, это даже для меня многовато. Но почему-то я не подумала, что Максу будет это сложно переварить, поэтому он принял ситуацию нормально и даже начал общаться. Только ближе к концу нашего пребывания там, когда снова стала подниматься температура, я догадалась, что скорее всего это уже эмоциональный перегруз пошел. Естественно, Макс меня «прочитал» и сразу же начал выдавать периодические истерики.

Что было удивительно – как дети, так и взрослые принимали Макса совершенно нормально, как обычного ребенка и никого не смущало, что в два года он еще не ходит и не говорит. Наверняка, взрослые понимали, что с ребенком что-то не так, но не пытались выяснить что же именно не так и почему это он не ходит и не говорит. Максимум, что приходилось слышать: «А он уже что-нибудь говорит?» или «Он еще не ходит? А то я думаю, что это вы его постоянно на руках носите…» В общем, то ли нам просто сильно повезло с тактичным и совершенно не любопытным медперсоналом и соседями по палате, то ли мы хорошо зашифровались с Максом, но общались мы легко.

С детьми тоже было очень интересно. Для них то он был совершенно нормален, ну не ходит, но «у него же такие тонкие ножки, как же на них ходить то?»

По домашней привычке Макс постоянно рвался на пол, я и не возражала. Вслед за ним на пол переместились все дети! Не смотря на возражения мам. Они усаживались в кружок и катали мяч или машинку. Макс был доволен. Особенно ему нравилось смотреть как девчонки (а в палате у нас были одни девчонки) бегали за мячом, который он закатывал в какой-нибудь дальний угол.

Для дружбы выбрал себе самую старшую девочку тринадцати лет. Строил ей глазки, улыбался и даже сидел у нее на коленях.

После больницы, впервые в жизни показал пальчиком то, что ему нужно. Я даже расцеловала его за это.

Но есть и минусы нашего пребывания в стационаре. Он стал более истеричным и психованным, особенно сильно психовал в первые дни после выписки – если что-то не так, начинает драться, кусаться, щипаться. Сейчас немного успокоился уже. А еще, если я дома, то без меня ничего не хочет делать, особенно спать. Любая моя попытка встать расценивается как побег и оглашается сиреной. И рухнули наши надежды на скорое отлучение от груди – в больнице он отказывался есть и пить и грудь была почти единственной едой и питьем, а заодно и антидепрессантом. В общем, «эта песня хороша, начинай с начала». Ну и за время болезни он похудел до 9 кг, а ведь и так вес набрать для нас настоящая проблема.

Так что будьте здоровы!